Мой будильник звенит в 5:30 утра, и я медленно сползаю с постели, на ощупь прокладывая свой путь в темноте в ванную. Но когда я уже готов включить душ, я слышу плач ребенка. После того как я поменяю ее подгузник и снова укачаю ее спать, я понимаю, что уже опаздываю — у меня встреча в 6:30 утра. Я быстро моюсь и бреюсь, надеваю рубашку и завязываю галстук, потом молюсь, чтобы начать новый день. Уже немного раздраженный, я открываю дверь гаража, когда мой малыш дергает меня за штанину и требует что-нибудь поесть, потому что он плохо пообедал вчера вечером. Я даю ему яблоко, отправляю его обратно в постель и на прощание целую жену.
Рабочий день начинается без промедлений. Вслед за короткой тридцатиминутной встречей исполнительного комитета следует полуторачасовое собрание с другими руководителями. После этого, в течение нескольких минут я приветствую членов организации и занимаюсь другими вопросами. Затем следует главное собрание, которое длится около часа, и на котором присутствуют примерно двести пятьдесят человек. Я отвечаю за его проведение и даже после долгого опыта публичных выступлений до сих пор чувствую нервную дрожь.
Хотя может быть я просто голодный. В спешке, убегая на работу сегодня утром, я так и не успел позавтракать. У меня также не было времени, чтобы упаковать с собой обед, так что, похоже, мне просто придется ждать ужина.
Мы проводим еще пару собраний, каждое из которых длится около часа. Затем следует еще несколько встреч с разными людьми. На одних я даю новые задания. На других обсуждаю прогресс или же встречаюсь с теми, кто столкнулся с серьезными проблемами. Я стараюсь быть понимающим и готовым поддержать, но иногда не знаю, сказал ли я то, что нужно.
Во второй половине дня пора уже закругляться. Но нам еще надо поработать над финансами и бюджетом, обновить документы и позвонить в несколько мест. Потом приходит время покинуть офис и навестить нескольких членов организации у них дома. Я приезжаю домой после 3:30, усталый от забот этого дня, радуясь тому, что наконец могу побыть с моей семьей. Я знаю, что мне придется работать и дальше в течение недели. Но сейчас я буду наслаждаться временем дома.
Отдых дома с двумя дочерьми в конце долгого и чудесного воскресного дня.
Вы можете подумать, что это описание типичного рабочего дня. Но это не так. Мне не платят за эту работу; я делаю это добровольно, по воскресеньям. Я не подавал заявление на эту работу, меня просто попросили это делать. Я не работаю, чтобы подняться вверх по организационной лестнице; в конечном итоге, меня заменят без фанфар и попросят служить где-нибудь еще.
Вот что значит служить в Церкви Иисуса Христа Святых последних дней. Моя «дневная работа» — профессор в университете. Так я забочусь о своей семье. Моя церковная работа или «призвание» равносильна помощнику пастора во многих церквях — «советник епископа». Так я забочусь о своей душе. Да, это означает много встреч, поездок и дополнительную ответственность. Да, это означает жертвование, особенно в отношении моей семьи. И да, это означает усталость в выходной день, а также посещение мероприятий, членов прихода, переписку по электронной почте и собрания в течение недели.
И все же, именно это помогает мне находить радость и цель в жизни. Служение и жертвование в Церкви помогает мне преодолевать эгоизм и заботиться о других. Это помогает мне видеть, как я могу быть полезным для Бога и для Его детей. И именно так я нашел себя: кто я, куда я иду, и что я могу дать другим.
Конечно, я не единственный в Церкви, кто усердно трудится и относится так к своему служению. Во всем мире насчитывается более двадцати девяти тысяч приходов, подобных моему. В каждом из них есть «епископ» или «президент прихода» — руководитель общины, который тратит тридцать или более часов в неделю, выполняя свое призвание, — с двумя советниками, а также с рядом руководителей других обществ, учителей и помощников. Каждому прихожанину дается возможность служить в какой-либо обязанности. Новые обязанности не означают повышение или понижение в должности; мы просто меняемся по кругу. За последние одиннадцать лет я служил в одиннадцати различных призваниях — в некоторых в течение всего нескольких недель, в других в течение нескольких лет; исполняя одни лишь по десять минут в неделю, а другие — по двадцать часов.
Обед с молодежью, которую Стивен обучал в семинарии.
Конечно, помимо наших призваний, мы также разгружаем и загружаем грузовики при переезде членов прихода, помогаем бедным и нуждающимся, убираем церковные здания, посещаем ежемесячно прихожан или семьи, сопровождаем молодежь на танцы, участвуем в проектах служения в нашей общине, даем благословения утешения и исцеления в середине ночи и либо мерзнем, как фруктовый лед, в зимних лагерях или жаримся, как индейки, в летних.
Это и есть жизнь верного мормона.
Так почему же мы делаем все это? Я не могу поручиться за миллионы членов Церкви, которые усердно и самоотверженно служат в своих призваниях. Но если вы зададите этот вопрос мне, то я отвечу, что мы делаем это ради обращения, заветов и людей.
Обращение: я испытал «великую перемену сердца», которая обещана тем, кто стремится получить ее от Спасителя (Алма 5: 14). Я знаю, что без Него я был бы навечно потерян. «Сердце новое Я дам вам» (Иезекииль 36: 26) — я видел исполнение этого обещания в моей жизни. И это новое сердце, которое доступно для меня каждую неделю, когда я вкушаю причастие Господне, дает мне желание «непрестанно творить добро» (Мосия 5: 2), что, безусловно, требует служения и жертвы. Я полностью осознаю, что мое служение здесь, в городе Колледж-Стейшн, штат Техас, никак не повлияет на международную политику. Но мое обращение к Евангелию Иисуса Христа заставляет меня испытывать желание помочь кому-нибудь, где-нибудь и в чем-нибудь.
Заветы: При всем этом я признаю, что звонок будильника в воскресенье утром в 5:30 — не всегда приятный опыт. Иногда кажется, что место будильнику скорее в мусорном ведре, чем на моей прикроватной тумбочке. Но в те утренние часы, когда кажется, что щупальца матраса впиваются в меня, я вспоминаю, что заключил священные заветы с Богом, чтобы полностью окунуться в служение и быть хранителем брата моего. Я помню, что при вступлении в царство Бога я обещал довольствоваться служением и жертвой, а не развлечениями и легкомыслием. Заветы наполняют мой внутренний бак, когда усталость совсем опустошает его.
Община: И, наконец, помимо моей семьи, я чувствую такую силу единства в Церкви, которая превосходит что-либо еще. Посещаю ли я молодую мать, которая восстанавливается после рака молочной железы, пожилого брата с проблемами слуха, подростка, баскетбольная команда которого проиграла игру в минувшие выходные, или ребенка, которого только что перевели в новую школу, моя собственная ноша, кажется, становится легче, потому что я стремлюсь, хотя бы немного, облегчить бремя других. И я так многому могу научиться от стольких людей. Среди них врачи, инженеры, профессора, водители грузовиков, учителя, водопроводчики, компьютерщики и пенсионеры, и они вдохновляют меня своей мудростью, знаниями и опытом. Мы все разные, но мы разделяем одну общую черту: мы дети Божьи и нуждаемся в Его благодати. Я более глубоко ощущаю эту милость, как нахожусь в общине, где учат, служат и жертвуют.
Это и есть жизнь верного мормона. И какая же это замечательная жизнь.
Автор: Стивен Кортрайт
Эта статья была опубликована здесь с разрешения автора. Оригинал статьи можно найти на сайте AggieLandMormons.org
Эля
Latest posts by Эля (see all)
- Этот эксперимент меняет смысл фразы «стоять на святых местах» - 24.Август 2019
- Почему чувство бесполезности бессмысленно - 18.Май 2019
- Распознавание наших чувств: беспокойство или внушение Духа? - 4.Май 2019